Добавлено (21.11.2011, 22:04)
---------------------------------------------
Глава 2

Повязку, закрывавшую глаза, наконец-то удалось снять, зацепив за какой-то сук или выступ коры дерева, к которому он был привязан. И хотя руки его продолжали оставаться связанными за спиной, да и сам он был крепко привязан к стволу старого дуба. Но теперь у него была возможность хотя бы осмотреться. Эти места были ему незнакомы — дуб, к которому он был привязан, находился на краю небольшой поляны, а дальше была темная чаща, стволы вековых деревьев, уходящих вверх и переплетавших свои кроны так, что не оставалось ни щелочки, куда мог бы проникнуть солнечный лучик. Несъедобные грибы, плети лишайника, свисающие с ветвей, густой мох под ногами и тяжелый запах плесени, гнили и разложения, тянущийся с близкого болота. И непривычные, странные, пугающие звуки.
Зачем его привели сюда? За что? Все это Киббел помнил смутно, будто в тумане. Посвящение, совет племени тигаров, изгнание... «Он не прошел посвящение уже третий раз! Ему не быть охотником, как не быть и рыбаком, плотником, гончаром. Племя не может тянуть мертвый груз — нам самим едва хватает еды» — говорил тогда Гархан. Все согласились. Все, даже родители, которых он так любил, у которых искал защиты. Связали и привели сюда, как велит древний закон. Слабым нет жизни в этом мире, пусть даже им всего пятнадцать лет. Чтобы выжить в лесу надо взрослеть рано.
Где-то в чаще сочно хрустнуло, заухало, заворчало. Киббел дернулся, пытаясь освободить руки, хотя бы чуть-чуть... Крепкие веревки из стеблей болотной травы больно впились в запястья. Перетереть их о шершавую кору дерева тоже не получилось, только изодрал в кровь руки. Вот и все. Конец. Скоро наступит ночь, время темных богов, нежити и порождений Темного мира. Если его не сожрут дикие звери, то сюда придут эти и сами убьют его. Киббел вздрогнул, вспоминая рассказы старой Скриввы про упырей, выползней, оживших мертвых. Такие быстро не убивают, нет — им сладка чужая боль, мучения, чужие страдания.
От страха и горькой обиды из глаз побежали слезы. За что?! Ведь не все рождаются сильными. Не прошел... Почему не дали еще попытку? Только одну попытку, один шанс! Он бы прошел, он бы сделал. Теперь — да. Теперь, зная, что будет, он стиснув зубы, но прошел бы все испытания. Он бы старался!
Совсем близко захрустели ветки под чьими-то тяжелыми шагами. Он испуганно пискнул. Хруст прекратился. Видать тот, кто ходил здесь, услышал его, насторожился, почуяв добычу. Ужас, все это время таящийся где-то в его сознании обрел свободу, охватил его, превратившись в панику. Кибел забился, пытаясь порвать путы, вырваться, убежать отсюда. Все равно куда. Лишь бы подальше от этого жуткого места, от этих страшных, неведомо чьих, шагов. Веревка стала чуть по свободней, однако продолжала связывать руки.
Киббел с силой принялся тереть связанными руками о шершавый ствол дерева, моментально изодрав запястья. Однако веревка подавалась! Одно за другим, медленно лопались волокна .
Свободен!
Развязать остальные веревки не составило большого труда, но что делать дальше? Идти в деревню? Можно, но вряд ли его там примут. Хотя, если попроситься, уговорить. Киббел будет согласен на все – на еще одно посвящение, даже на два посвящения, делать любую, самую грязную работу. Он больше не будет пугаться пчел, змей, не будет бояться ходить в лес в одиночку! Вот только найти бы дорогу…
Еще Сказатель пытался научить Киббела отыскивать следы, ориентируясь по едва заметным отпечаткам лап на земле, по примятой траве, по сломанным веткам, по клочкам шерсти на колючих ветках. Но шунарские охотники умели ходить, не оставляя следов. Маленький тигар принялся ходить по поляне, пытаясь отыскать хоть какой-то след, хоть одну сломанную веточку. Четно.
Солнце садилось, похолодало, в лесу стали резко сгущаться тени. На поляну стал опускаться сумрак, а в чаще и вовсе стало темно, будто ночью. Что делать? На земле оставаться нельзя – в темноте, без оружия он тут же становился легкой добычей для диких зверей. Но вот залезть на дерево было для Киббела не меньшей проблемой – он не умел лазить по деревьям. Оставалось только одно – развести огонь и надеяться, что рядом нет крупных хищников, а мелкое зверье поостережется близко соваться к огню.
Киббел прошелся по всей поляне, собирая хворост для костра. Огнива не было, но это не проблема – огонь можно добыть и другими способами. Выбрав из кучи хвороста две сухие палки и зажав в расщепе одной из них клок сухого мха, он принялся что есть силы тереть деревяшки друг о дружку, как вдруг внимание его привлек странный звук, раздавшийся над головой. Киббел осторожно посмотрел наверх и с ужасом отпрянул – в тени листвы дерева, под которым он сидел, прятался выползень.
Небольшое существо с белесой кожей, выпирающими наружу ребрами и позвонками, с худыми, больше похожими на паучьи лапы, руками и ногами расселось на ветке прямо над головой Киббела. Оно злобно щерилось и поквакивало, открывая огромную пасть, полную кривых острых зубов.
По одному и днем выползни не опасны, но они никогда не охотятся в одиночку и уж тем более – днем. Но ночью… Киббелу не раз приходилось слышать жуткие истории про то, как выползни стаями нападали на заплутавших в лесу охотников, пожирая их, когда те были еще живы. Еще никому не удавалось уйти от этих существ, а те же, кто все-таки убегал, умирали от страшных ран несколькими днями позже. Да и только ли от ран? Говорили, что зубы выползней ядовиты – жрут всякую дрянь, не брезгуя мертвечиной, падалью и даже своими сородичами, ослабевшими или ранеными на охоте.
Солнце только клонилось к закату и его лучи, пробивая густую листву, еще освещали поляну, и потому выползень прятался под кроной дерева, опасливо щурясь. Но это не надолго – как только солнце скроется – настанет их время, они соберутся и… Подстегиваемый страхом, Киббел вновь принялся тереть деревяшки друг о друга. Ну же. Ну, ну, ну! Мох в расщепе слабо затлел и задымился. Не веря своему счастью, тигар принялся раздувать едва теплящеюся искорку, подсовывая сперва клочки мха, а после – мелкие щепки.
Вскоре костер ярко заполыхал, согревая. Выползень что-то обижено застрекотал, заквакал и отпрянул вглубь кроны, прижавшись к стволу дерева.
- Что, не нравится? – обрадовано закричал Киббел, - Вот тебе, пошел прочь!
И он запустил в выползня подобранной с земли суковатой палкой. Существо ловко увернулось, глянув на тигара полными нечеловеческой злобы красными глазами, а потом вдруг пронзительно засвистело.
Ответный свист раздался со всех сторон и Киббел с ужасом увидел, как то тут, то там на окрестных деревьях, в кустах и зарослях вдруг зажглись огоньки глаз и появились отвратительные белесые морды.
Пока горит костер – Киббел в безопасности, но как только огонь погаснет – чудовища тут же набросятся на него со всех сторон. Тигар с тоскливым ужасом посмотрел на хворост – слишком мало, чтобы хватило на всю ночь, но собрать больше он просто не успел. Выползни между тем покинули свои укрытия и стали собираться на поляне, стараясь однако не попадать в круг света от костра. Они мерзко квакали и визжали, толкались и затевали потасовки. Красные глаза чудовищ неотрывно смотрели на тигара.
Киббел старался экономить хворост, кидая в костер по одной веточке, от чего тот едва теплился, но куча хвороста все равно медленно уменьшалась. До утра не хватит, а идти собирать сейчас равносильно смерти – как только он отойдет от костра – выползни тут же накинутся на него, разорвут, раздерут на части, сожрут.
Маленький тигар с ужасом смотрел, как догорает в костре последняя ветка, а вместе с ней догорают и последние минуты его жизни. И вот наконец, вспыхнув последний раз, костер угас и поляна погрузилась во тьму. Со всех сторон раздался торжествующий вой и улюлюканье голодных тварей, утробное рычание, всюду были видны красные огоньки глаз. Киббел почувствовал, как холодные лапы хватают его за плечи, разрывая шкуру длинными когтями и тянут куда-то, как вдруг поляна озарилась ярким светом.
В свете вспышки Киббел увидел существо еще более странное, чем выползни – то ли валторианец верхом на зорте, то ли… Было такое впечатление, что торс наездника рос прямо из шеи ездового зверя. А существо между тем что-то прокричало страшным голосом и в раскинутых руках его возник гигантский огненный шар, который оно метнуло в самую гущу выползней. Громыхнуло, влажно хлюпнуло, послышались истошные вопли и визг, запахло паленой плотью. И Киббел потерял сознание.
***
Первое, что он увидел, открыв глаза — проплывающая под ним земля. Серо-коричневые камни, сочно-зеленая трава. Где-то высоко в небе пели о чем-то птицы, ярко светило и грело утреннее солнце. Может, он уже умер и это царство мертвых? Оказалось, это не так страшно и совсем не больно.
- Как ты? — раздался чей-то голос. Киббел вздрогнул от удивления, дернулся и свалился вниз, не больно, но ощутимо ударившись о камни. Он поднял взгляд и наконец-то увидел того, кому принадлежал этот голос. Странное существо — ни зверь, ни человек. Мощное звериное тело, покрытое рыжей с черными полосами шерстью, четыре лапы с огромными блестящими когтями, хвост. Вот только там, где по всем законам у зверя должна быть голова, головы не было, а продолжалось тело. Крепкий человеческий торс, покатые плечи, руки, увитые толстыми жилами, руки охотника. И голова. Свирепая звериная морда, огромные клыки в разинутой пасти, горящие зеленые глаза. Теперь понятно, почему ему показалось, что будто всадник и его ездовой зверь срослись воедино.
Понимая, что теперь уж точно настали его последние минуты, Киббел стал отползать назад, собираясь подорваться и бежать, но ослабевшие от страха ноги не слушались а сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди.
- Не бойся, я не обижу тебя, — сказало чудовище.
Так я тебе и поверил — подумал Киббел, вспоминая недавнюю историю с выползнями. И собрав последние силы, подскочил и бросился прочь. Зверь в два прыжка догнал его, опередил и преградил путь. Тигар, не успев ни свернуть, ни остановиться, с разбегу налетел на него, ударился в твердый бок и опять повалился на землю.
- Да не съем я тебя, не съем, — проворчал зверь. — Иди, если так хочешь, я тебя не держу. Но куда ты пойдешь?
Киббел огляделся. Кругом лишь холмистая равнина и только вдалеке темной полоской едва виден был лес. Куда идти? Есть здесь еще кто ни будь, кроме них двоих, а если и есть — примут ли к себе зайда, к тому же ничего не умеющего? Вряд ли. Прогонят, или вообще убьют. Или он сам помрет, от голода, ведь охотиться он все равно не умеет. Только сейчас он осознал, как он голоден и как он устал.
- Ну что? — спросил зверь, шагнув в сторону, освобождая дорогу.
- А... Вы кто? — спросил Кибел, явно раздумав бежать.
- Зови меня Эард. Мы тавры.
- Тавры? — он вспомнил рассказы старой Скриввы, колдуньи, о необычных существах, которые когда-то давно жили рядом с ними, бок обок, но потом куда-то исчезли. То ли Артхор забрал их к себе в Хрустальный Чертог, то ли их истребили в какой-то войне...
- У тебя много вопросов. И ты голоден, — Эард улыбнулся и лицо его перестало быть свирепым, как показалось Киббелу вначале. Наоборот, это было доброе лицо с уставшим, все понимающим взглядом. — Давай устроим привал, ты поешь и расскажешь, что же с тобой приключилось, а я отвечу на твои вопросы.
Киббел не возражал, даже наоборот был очень рад — усталость давала о себе знать. Собрав немного хвороста для костра, Эард прошептал несколько слов, нарисовал пальцами в воздухе треугольник и сухие ветки с треском вспыхнули ярким пламенем. Не ожидающий этого Киббел отпрянул, испуганно и удивленно посмотрев на Эарда.
- Не бойся, — успокоил его тавр, — Эта магия безобидна. Слово Домашнего Очага не причинит вреда никому.
- Ты колдун? — шепотом спросил Киббел.
- Маг.
- И ты можешь все? Все-все?
- Возможно, — улыбнулся Эард.
- И еду наколдовать? — не унимался Киббел.
Эард улыбнулся детской хитрости, связал пальцами еще один узор, посложнее, и рядом с Киббелом, примяв траву, прямо из воздуха упали большой кусок сыра и краюха хлеба. Эард подумал немного и еще раз шевельнул пальцами — перед удивленным Киббелом, на землю, не расплескав ни капли, опустился разрисованный глиняный кувшин, до краев полный свежего молока.
- Вот это да... — выдохнул Киббел. — И лечить так ты тоже можешь?
- Посмотри на свои руки.
Кибел помнил, что тогда он в кровь ободрал запястья, пытаясь освободиться от пут, было очень больно. Но теперь он почему-то даже не вспомнил об этой боли. Он посмотрел на запястья и не увидел ни следа от порезов, только засохшая коркой кровь с прилипшими к ней чешуйками коры и грязи. Киббел удивленно посмотрел на Эарда а потом еще раз на свои руки, не веря. Он тер их, сдирая корку грязи, смотрел внимательней, но там не было ни следа. Не осталось даже шрамов.
- И вылечить смертельно больного ты тоже можешь?
При этих словах тавр помрачнел.
- Все не так просто, как тебе кажется, — сказал он глухим, изменившимся голосом. Киббел подумал, что тавра, но Эард снова улыбнулся. — Давай, я тебе объясню. Мы не творцы и потому не можем ничего сотворить сами.
- Но...
- Да, еда была настоящей. Но я не сотворил ее, я взял ее из другого места и перенес сюда. Это закон нашего мира — закон Всемирного Равновесия. Если что-то появиться здесь, то оно непременно исчезнет где-то в другом месте.
- То есть, ты не сотворил это из воздуха?
- Конечно, нет, — кивнул Эард. — Так же и с исцелением. Если я вылечу смертельно больного или раненого, то такой же больной или раненый, или просто очень слабый неизбежно умрет в другом месте. Я заберу остатки его жизни, чтобы вернуть жизнь тому, кого пытаюсь исцелить. А я не Артхор и я не в праве решать, кому на этом свете жить, а кому умереть.
В глазах тавра затаилась глубокая печаль.
- Но ты же вылечил меня, — сказал Киббел, глядя на свои руки. — Ведь не осталось ни следа. Даже старая Скривва не может лечить так своими травами, она может только снимать боль. Но если ты вылечил меня магией, значит, кому-то стало хуже?
- Нет. Я не имею права распоряжаться чужой жизнью, но моя жизнь принадлежит только мне. Я взял частицу своих сил.
-Но...
- Это всего лишь капля в море. Мы засиделись, нам надо успеть до темноты, ты ведь не хочешь ночевать под открытым небом.

Добавлено (22.11.2011, 09:41)
---------------------------------------------
Глава 3

Храм Артхора был разрушен. На мраморных плитах тут и там лежали тела жрецов в белых одеяниях, каменная крошка разбитых стен, на белых стенах были видны черные жирные пятна копоти, оставленной негаснущим огнем, который в глиняных горшках забрасывали в город через стены города катапультами. Где-то вдалеке слышался гул пламени и треск рушащихся перекрытий — догорали склады и хозяйственные пристройки.
Власий III, облаченный в украшенные золотом и камнями доспехи, шел через этот хаос неспешно, будто прогуливаясь по саду в своем дворце. Мимо, грохоча коваными сапогами и оглашая воздух победными криками, пробежали его воины, раздались ругань, звон железа, чей-то крик, перешедший в булькающий хрип, и все опять стихло. Император поднялся по скользким от крови ступеням и вошел во внутренние помещения храма. Погром царил и тут — порванные гобелены, разбитые вазы, выбитые двери. Там, где на стенах, по рассказам Фортуната, были золотые светильники, теперь торчали уродливые железные штыри. Отважные воины Сиварда постарались — подумал басилевс с презрением. Как сороки — тащат все, что блестит, мало им платят, что ли?
Басилевс заглянул в одну дверь, в другую – ничего интересного, какие-то залы, но за третей дверью его ждало небольшое открытие. Библиотека. Огромные, до потолка, шкафы, полки которых ломились от разнообразных книг, тумбы с ячейками, в которых лежали свитки в футлярах и без, столы, заваленные глиняными табличками. Эта библиотека могла поспорить даже с Аркадианской, в которой, по слухам, были собраны книги со всего мира.
А на стене висела карта. Огромное шелковое полотно такой искусной выделки, что столичные торговцы заломили бы за него немалую цену. Континенты, моря и острова были нарисованы жемчужной краской, дороги вышиты пурпурной нитью, а названия городов – золотом. И как воины Сиварда не заметили такое богатство? Хотя варвары вряд ли понимают цену таким вещам – для них золото дороже всего. Но он то, Власий, знает, что богатство страны измеряется не только количеством золота в казне, но и книгами, в которых хранится мудрость многих поколений.
Император вышел в коридор и огляделся – надо сказать, чтобы все это погрузили на корабли и доставили прямиком в столицу, а уж писари и ученые Аркадии разберутся – что и к чему.
- Ваша светлость, Великий! — к императору, спотыкаясь, бежал молодой воин, новобранец. Наверно, это его первый бой, отметил про себя император. А доспехи не по росту, великоваты, вон сколько рубашек под них напихал. Да и шлем на голове сидит плохо — на глаза сползает. В настоящем бою долго бы не прожил. - Ваша светлость! — воин упал на колени, в низом поклоне, шлем слетел с его головы и с грохотом прокатился по коридору, новобранец густо покраснел — Там, поймали... Вас просят...
- Веди, — кивнул император.
Счастливый — говорил с самим басилевсом, новобранец заспешил вперед по коридору.
В главном зале их уже ждал Сивард и еще человек пять его воинов, а перед ними, связанным, стоял человек в белом одеянии и с длинной бородой, при появлении Власия его пинками заставили встать на колени.
- Говорить хочет, — рыкнул сквозь зубы Сивард — На вашем месте я бы его ножичком по горлу, как и зверье то, и все дела.
- Ты не на моем месте! — рявкнул на него басилевс, потом повернулся к связанному — Чего ты хочешь?
- Что мы вам сделали? — начал он, но тут же свалился на пол от мощного удара.
- Ты говоришь с императором!
Басилевс грозно глянул на Сиварда, но тот только усмехнулся и пожал плечами;
- Побыстрей бы, — проворчал он, — нам бы еще проверить — не спрятался ли еще кто...
- Иди, грабь — отмахнулся от него Власий, а когда Сивард и его воины исчезли за дверями, снова повернулся к пленному — Ну?
- Что мы вам сделали? За что? Мы просто живем, ни кого не трогаем, мы не причиняли вам вреда! — потом в его глазах мелькнул огонек, будто он что-то вспомнил. — Это из-за того человека, да? Мы спасли его, спасли, мы обращались с ним, как с дорогим гостем, мы не убивали его. Он сбежал сам и мы не виноваты в его смерти.
- Фортунат жив и здоров, потому я тебя и помиловал.
- Тогда?..
- Империя не терпит тех, кто поклоняется дьяволу! — сказал Базилевс — Есть только одни правильные боги — наши, все же остальные — дьяволы! Все ваше золото и прочие ценности будут изъяты в казну Аркадии, как компенсация за оскорбление, нанесенное вашим невежеством. Это же место будет очищено от всей мерзости огнем, и да помилует Великий Отец ваши грешные души.
Басилевс развернулся и вышел, больше не желая ничего слушать. Он шел по коридору широким шагом, думая о чем-то своем и буквально налетел на воина, склонившегося над телом странного существа. Солдат подскочил, обронив на пол от испуга то, что держал в руках, потом упал на колени и забормотал извинения, но император не обратил на него внимания — он рассматривал то странное существо. Это был не зверь и не человек, как и тот, из которого сделали чучело и поставили в Зале Совета. Стройная фигура, узкие плечи, но крепкие ноги — наверно, хорошо бегает. Все тело существа было покрыто золотистой, в черных пятнах, шерстью, напоминая шкуру пардуса.
- Кто это? — спросил император у воина.
- Не знаю, Ваша милость, — пожал тот плечами, — Они называют себя тигарами. Вот...
Он наклонился и подобрал с пола ухо, которое отрезал до того, как император налетел на него.
- Жене, подарок, пусть подивиться, а то ведь и не поверит.
- Шкуру бы снял, — посоветовал Базилевс, — Это же зверь, не человек.
Солдат почесал в затылке и кинул мертвого тигара взглядом, прикидывая, как быстро он справиться с работой.
Басилевс вышел во внутренний двор храма. Тоже погром. Мра